Как помочь ребенку с домашним заданием по литературе?

Заранее: возможно, я не права. И мое понимание самого сложного школьного предмета неправильное. И это совершенно частный для 4 класса случай. Хотя и повод задуматься.

Какой предмет в школе самый трудный? Нет, самый-самый, чтобы у родителя мозги склеивались от отчаяния и тот же родитель заслуженно считал себя чемпионом Вселенной по терпению. Такой-растакой предмет, чтобы тебя хватало придумать и выдать такую убедительную чушь, что ребенок не расстроился бы, в какой-то момент все понял и не потерял бы лучик надежды и ума в решении одного отдельно взятого домашнего задания.

Нашей занозой в тот день стало письменное домашнее задание по литературе. Хуже этого — а не знаю что.

Все, казалось бы, просто. Можно решить кучу уравнений, посчитать шестизначное на семизначное и еще много знаков в скобках, разделить и не запутаться. Можно самостоятельно сделать доклад про Ломоносова и выучить его. Еще выучить наизусть весь винительный падеж и все, что с ним связано с примерами и теоретическими положениями.

И сдуться маме в тетради по литературе. Хотя это я сдулась. Дитятка стоит и глазками хлопает. Потому как на вопрос «Что вы думаете о словах А. С. Пушкина о русских народных сказках: «Какая прелесть эти сказки. Каждая есть поэма!», ребенок честно и искренне пишет: «Потому что в них есть смысл».

Проходит ребенок литературные сказки. Судачат каждый урок об этом. И восхищение Пушкиным вызывает, по ребенковым рассуждениям (с доказательствами, «потому что интересная, потому что сюжет глубокий и широкий» и т. п.), именно смысл. Ну конечно, потому что они «каждая есть поэма»!

С самыми искренними намерениями начинаю подступаться к такой заковыристой, как оказалось, штуке, как язык сказки.

Почему грамотный, начитанный всякой французской и древневсякской литературы, сам не прочь наваять что-то гениальное, Пушкин так восхищается русской народной сказкой?

Полный ступор. У меня же крайняя степень ослиной упрямости попытаться сдвинуть дщерь к попытке начать думать.

Говорю, Арина Родионовна (та еще штучка) рассказала (болтаю кистями вокруг рта), а Пушкин послушал (мотаю кругаля вокруг ушей). И то, что он услышал, его восхитило так, что он выдал сей гениальный цитатник насчет сказок. По-че-му?

— Потому что интересно.

— Почему интересно? За счет чего интересно?

— Сюжет интересный.

Ладно, говорю. Вот сам Пушкин наваял «У лукоморья дуб ученый, златая цепь на дубе том, и днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом». Красиво?

— Да, красиво.

— Почему красиво?

Нет, этот вариант не проходит. Решаю завернуть с другого выхода-входа.

— Ты, когда слушаешь эти строки, что-то представляешь?

— Да.

Дальше следует совершенно замечательное художественное описание представленной в голове картинки дуба и окрестностей.

— А как называется то, что ты представляешь? И почему ты это видишь именно так?

Так, ребенок не знает, что такое «образ». Приехали! А мне от этого надо вывести «образный язык» и Ко. Т. е. чтобы она поняла, что у сказки свой язык. И отсюда все дела с чувствами, эмоциями, образами и Ко. Ну и восхищением Пушкина в итоге.

— Хорошо, а сказка и научный текст отличаются?

— Да, сказка интереснее. Ее рассказывают. Еще она о добре и зле.

Это ежу понятно, что в ее возрасте сказка на порядок информативнее и чудеснее любого параграфа из «Окружающего мира». На мое замечание, что на курсах светской этики они тоже о добре и зле разговаривают, ребенок машет руками и ногами и вопиет «не надо мне про курсы».

Снова читаю вступление к «Руслану». Потом пробую описать происходящее своим языком. Поядрёнее так, понаучнее пробую.

— Рядом с большим лесным массивом стоит большое дерево с зелеными листьями. В обхвате это дерево очень большое. По стволу этого огромного дерева протянута цепь, выкованная из металла желтого цвета. С большой долей вероятности можно предположить, что эта цепь золотая. По этой цепи круглосуточно, т. е. ночью и днем, ходит домашнее животное из отряда Хищных, семейства Кошачьих. Животное это обладает определенными навыками, достигнутыми в результате длительных дрессировок и большого жизненного опыта. Оно отличает левую и правую стороны, может петь песни и рассказывать эти самые пресловутые сказки!

На этом дочь хохочет, к ней подключается старший отпрыск, с удовольствием оторвавшись от геометрии. Заинтересовавшись заданием, пытается тоже настроить мыслительную волну сестрицы на слова «образ» и «язык». Потерпев фиаско, смывается и удаляется к своим цилиндрам, шарам и формулам. Там проще, как оказывается.

С третьего захода до младшей дитенки доходит смысл маминых притчей. Начинаем рассуждать про «какой язык у сказки». Тут тоже глухо. Потому что он «детский и интересный». Запрещаю говорить слово «интересный», потому как на мой аргумент, что «научный текст тоже может быть интересным», девушка убежденно заявляет, что «нет».

Ладно, наконец выводим про образ и все дела. Перескочив бугор непонимания, ребенка прорывает на речь. Теперь надо это записать, перековать устный язык в письменный. Ведь по сути вопроса она все точно и просто рассказала.

И вот это оказывается самым трудным. Потому как это одна из важнейших вещей, чему учит литература: думать и писать на родном языке.

В дочкиной трансляции на письме это оказался вариант недавно и с трудом изучающей русский язык нерусской девочки. Пережив кратковременный культурный шок, прошу четко сформулировать ответ сначала устно.

Получается. Осчастливленная удачным завершением операции, перехожу к остальным вопросам.

Выяснив, «кто победил, Пушкин или Жуковский», переписываем ответ и на этот вопрос. Правда, заглянув в ранее записанное, заставляю все стереть и написать заново. Противная мама! Ей надо красиво и аккуратно! А ребенку надо побыстрее, отстать и читать про котов-воителей. В итоге коты-воители незаметно так и снова уходят в отставку. Ничего, потерпят. Кстати, у этих котов в каждой книжке пара трупов, страсти, беременные кошки, предводители и т. п. Жизнь кипит. Приходится порой ребенка оттаскивать от котла.

Зверская я тетка, когда уроков касается. Потому как не мне надо, а детям. Отступать некуда. Спасает (их или меня?) то, что я не каждый день в их школьные дела лезу, а только периодически. Но почему-то именно с литературой у нас непросто. Математику и объяснить легче, и просто прорешать что-то. Английский — учить, переводить, снова учить. Русский — тоже весь на правилах. Даже историю намного проще рассказать и объяснить. Или это у меня с литературой так?

Все равно не сдамся. Пока.

Какой предмет в школе самый трудный? Для каждого ребенка ответ свой. И борьба с ним (и за него) тоже своя, с тактикой и стратегией, с победами и поражениями. Просто хочу научить ребенка не только запоминать и знать, но и думать при этом. И не сдаваться, если что-то не получается.