Ларин Параске. Почему финны отливают в бронзе памятник женщине, похороненной в России?

Сегодня, 28 февраля, Финляндия отмечает один из своих самых почитаемых праздников — День народного эпоса «Калевала». Вот я и вспомнил о Приозерске.

Почему? Во-первых, совсем недавно я уже рассказывал в одной из статей об этом небольшом районном центре Ленинградской области. Во-вторых, обещал как-нибудь более подробно написать и о самом городе, и о его удивительной, богатой на разные события истории. А в-третьих…

В-третьих, в 1949 году в самом центре Хельсинки, на главном проспекте финской столицы, носящем имя Карла Густава Маннергейма, между Национальным музеем и домом «Финляндия», установлен памятник. И хотя он посвящен всем тем сказителям и рунопевцам, которые, передавая свои песни от одного поколения к другому, смогли сохранить историческую память народа; прообразом для скульптора Алпо Сайло послужил конкретный человек. Ларин Параске. Параскева Никитична Никитина.

Кстати, по эскизам Алпо Сайло изготовлен и в сентябре 1991 года установлен в деревне Вокнаволок, Калевальского района Республики Карелия памятник ещё одному рунопевцу — Мийхкали (Михайлу) Перттунену. Сыну знаменитого Архиппы Перттунена из карельского села Ладвозеро, чьи руны, записавший их Элиас Леннрот, положил в основу изданной в 1835 году тиражом 500 экземпляров книги «Калевала, или старые руны Карелии о древних временах финского народа».

Так что сегодня поговорим о Ларин Параске. И о Приозерске. Хотя о последнем — чуть позже. Дело в том, что (ну, вот такой исторический парадокс!) будущая рунопевица, память о которой бережно хранит благодарная Финляндия, родилась 27 декабря 1833 года (по новому стилю 8 января 1834 года)… не на территории Великого княжества Финляндского. Родная для Параскевы Никитичны ижорская деревня Мякиенкюля (в русской фонетической традиции — Мишкула, а в переводе — «Деревня на холме») относилась к приходу Лемпаала Санкт-Петербургской губернии (сейчас Лемболовская волость Всеволожского района Ленинградской области). Из Великого княжества Финляндского, а точнее из деревни Васкела (в переводе «Медное») Южно-Кексгольмского уезда (сейчас поселок Луговое Запорожской волости Приозерского района), была родом мать Параскевы Никитичны — Татьяна Васильевна.

В эту же самую деревню Параскева переехала в 1853 году, выйдя замуж за 39-летнего Гаврилу Степановича Васки. Именно здесь она и получила своё финское имя. Дело в том, что крестьянский дом (хутор) её мужа по финской традиции назывался Ларила (или Ларин тупа). Отсюда и Ларин Параске.

Говорят, что муж Параскевы Никитичны постоянно болел и поэтому не мог вести своё хозяйство. Может, оно и так, но есть у меня по этому поводу определенные сомнения. Умер Гаврила Васке через 35(!) лет после свадьбы, в 1888 году. И было ему на тот момент времени 74 года! Для хронически больного человека довольно продолжительная жизнь.

Думаю, дело было всё-таки в другом. Просто уже возрастному Васке в его крестьянском хозяйстве потребовались молодые, сильные и умелые руки. Вот он и женился на вдвое младшей его Параскеве. И для того чтобы жениться, выкупил её из крепостной неволи, заплатив собственнику невесты — помещику Кузову — 24 рубля. Немалые, вообще-то, по тем временам деньги. Не думаю, чтобы у будущего мужа Ларин было желание выбросить их на ветер. Нет, совсем нет. Наоборот, он выгодно их вложил в свою будущую жену.

И она начала пахать и сеять. Жать, молотить, косить. В общем, выполнять всю работу по хозяйству. А поскольку оно требовало не только рук, но и денег, Ларин вынуждена была заниматься такой тяжелой работой, как бурлачество, поднимая против течения суда из Ладоги в озеро Сувантоярви (ныне Суходольское). Да и к собирателям фольклора, скорее всего, она пошла потому, что за каждую записанную руну, они, пусть и немного, но платили.

А песен, благодаря своей изумительной памяти, Ларин знала много. И те, которые в детстве слышала на своей родине, в волости Лемпаала, и те, что пели в Васкела. При этом, обладая импровизаторским талантом, она даже известные сюжеты, плавно отходя от канона, расцвечивала несколько по-иному, органично вводя в текст рун новые образы и дополняя их ранее неизвестными подробностями.

Но Армас Борениус-Ляхтеенкорва в 1877 году записал от Ларин… 24 песни. Всего-навсего. Только через десять лет её, как величайшую рунопевицу, открыл сначала для Финляндии, а потом и для всего мира пастор Вольф Неовиус, записавший от Параске 1152(!) песни, 1750 пословиц, 336 загадок и большое количество причитаний. Говорят, что при первой их личной встрече Ларин пела пастору… два дня подряд!

Но даже такими ускоренными темпами записать всё то, что знала рунопевица, было невозможно. Поэтому в 1890 году Неовиус пригласил Параске к себе в гости в Борго (ныне Порвоо). И только через три года издал первую книгу её песен, которая практически сразу же сделала Ларин знаменитой. Её даром восхищались поэты, композиторы заимствовали у неё мелодии, а такие известные финские художники того времени, как Альберт Эдельфельт и Эро Ярнефельт, написали портреты рунопевицы.

Правда, слава не избавила Ларин от житейских невзгод. Она сильно болела, бедствовала. В 1899 году её дом и небольшой земельный надел за недоимки продали с молотка. Параске приютили соседи, в бане которых она стала жить. Только через два года, благодаря хлопотам Общества финской литературы, ей стали платить ежегодную пенсию в… 100 марок. Ещё через год её сыну — Васле — удалось выкупить родную избу, в которой одинокая и почти всеми забытая Ларин умерла 3 января 1904 года. А между тем тексты записанных от неё песен уже были опубликованы не только в Финляндии, но и переведены на английский, немецкий и чешский языки.

В 1911 году на могиле рунопевицы на Палкеальском кладбище (ныне поселок Замостье, Приозерского района) стараниями Молодежного общества Южной Карелии было установлено надгробие с выбитыми в граните словами одной из тех рун, которые она когда-то пела:

Приносил мне песни ветер, Ледяной порыв весенний, Их ко мне толкало море, Гнали их морские волны.

А потом по этим землям прокатился каток трёх войн. Гражданской, Зимней и Войны-продолжения. И могила Ларин затерялась. Только 29 августа 1992 года по инициативе жительницы Замостья Л. Д. Лайдинен на предполагаемом месте захоронения рунопевицы появился новый гранитный памятник.

Вот такие парадоксы. Память Ларин Параске, так же как и Микаэля Агриколы, чтят в Финляндии. А лежат они в российской земле. Хотя… Может, в этом и нет ничего странного? Да, «Калевала» — карело-финский эпос. Но читают его не только в Стране тысячи озер.

Может, поэтому и захотелось мне, чтобы о той женщине, которую финны отливают в бронзе, сегодня вспомнили и в России? Тем более что родилась она на российской земле и легла, когда пришел срок, в неё же…